Наседкина Людмила Ивановна

Фото В. Храмцова

Родилась я 12 февраля 1933 года в селе Ичалки Пьяно-Перевозского района. Когда мне было два-три года, семья переехала в Балахну. В семье я была единственным ребенком.
Мама работала на ГоГРЭСе фрезеровщицей, а папа – на узкоколейке. Жили в ЖДО, в щитковых домах, в ведомственной квартире. Отец в июне 1941 года был призван на фронт. В войну мы с мамой жили на частных квартирах на улице Карла Либкнехта и на улице Розы Люксембург.
К началу войны мне было 7 лет. Начинала учиться в двухэтажной деревянной школе напротив поликлиники, потом нас перевели в школу на улице Ленина.
У нас в войну часто была тревога. Одну бомбу немцы бросили на ГоГРЭС, я помню, взорвалась будка. Вторая бомба упала в Волгу – хотели ГоГРЭС разбомбить, но не попали. Помню, мы бежали вечером, а зенитки, стоявшие на трехэтажном здании на улице Розы Люксембург, стреляли в немецкие самолеты.
Когда начинался обстрел, начинал гудеть ГоГРЭС. Откуда-то приезжала машина, забирала нас, детей, и везла в ЖДО, где ветлечебница, – в лес, в блиндаж. Он до сих пор, по-моему, цел. Фашистские бомбардировщики часто налетали. После обстрелов мы бегали собирать теплые осколки, играли с ними. В войну играть не во что было.
Плохо мы жили. Норму хлеба получали, пока шла я из магазина, всю общиплю. Мама меня ругала: «Ты хоть щипли с одной стороны, вторую-то надо продавать. Завтра не на что будет выкупать хлеб». Норма хлеба была маленькой, граммов 250, наверное. У мамы чуть больше. Все, что у нас было, она на узкоколейке выменяла на картошку. Остались только койка на досках, стол деревянный и два стула, больше ничего не было. И фикус в углу. Мы все променяли: подушки, одеяла, даже присланные бабушкой сарафаны. Жить не на что было. Поэтому мама с ГоГРЭСа перешла работать в столовую, там немножко посытнее было. За Волгу мы с ней ездили за турнепсом, он большой такой, резали его и ели.
Соляные источники в Балахне помню, соль мы варили. Были они на Малогоголевской и Большегоголевской улицах и на берегу Волги, где церковь. Ведрами носили мы соленую воду, а жили тогда еще в ЖДО. Были у нас большие противни, мы варили на них соль, варили и продавали маленькими стаканчиками, чтобы немножко на хлеб хватало. Продавали на узкоколейке в ЖДО, у нас был рынок там.
Плохо мы жили в войну, поэтому мама меня отправила в деревню, у бабушки были корова и овцы. Деревня называлась Отрада, находилась в пяти километрах от Ичалок. Там я лет с девяти работала в колхозе. Возили мы снопы, сено ворошили, занимались подсобными работами, не тяжелыми. Пололи летом, а зимой за телятами ухаживали, курятник у нас был большой, в нем работали. В одной из изб были детские ясли, там помогали, с ребятишками сидели.
Мужчин в колхозе не было, только женщины, подростки и дети. После победы в 1945 году возвратилась в Балахну.
Начала работать я лет в 16 в швейной мастерской в Правдинске. Десять классов окончила в шестой вечерней школе. В мастерской работала недолго, потом меня взяли в «военный стол» учетчицей, затем перевели в Балахнинский райвоенкомат, где я проработала 20 лет.